Разбор старого соборного храма Рождества Пресвятой Богородицы и судьба его иконостаса

28 апреля 1863 г. генерал-губернатор Новороссийской и Бессарабской губернии писал обер-прокурору Св. Синода А.П. Ахматову о том, что ростовский городской голова в записке, посланной на его имя, просил дать разрешение на слом старого храма. Аргументируя свою просьбу, А.М. Байков сообщал, что находящийся на старой площади г. Ростова ветхий собор не только «безобразит городскую площадь», закрывая вид здания нового собора, но и грозит разрушением. Кроме того, в случае пожара в старом здании может пострадать и новый храм, т.к. ветхий собор примыкает к нему. В ответ на запрос обер-прокурора, сделанный по факту письма генерал-губернатора, епископ Екатеринославский и Таганрогский Леонид (Зарецкий) сообщил, что еще 4 апреля 1863 г. ростовский благочинный протоиерей Николай Ручкин докладывал Екатеринославской духовной консистории о необходимости «разобрать ветхую бывшую соборную Ростовскую церковь и чистить занимаемое ею место от мусора». Разрешение консистории на разбор храма было дано 12 апреля 1863 г.

Слом церкви, начавшийся летом 1863 г., неожиданно был отложен в связи с возникшей тяжбой о продаже иконостаса старого соборного храма. В феврале 1863 г. жители села Батайск обратились к благочинному протоиерею Николаю Ручкину с предложением продать иконостас старого храма во вновь построенную Одигитриевскую церковь в селе Батайск. Протоиерей Николай обратился за соответствующим разрешением в Екатеринославскую духовную консисторию. Как позже писал епископ Леонид (Зарецкий), «определением консистории, мною утвержденным, означенный иконостас дозволено продать, с тем чтобы вырученные за него деньги записаны были на приход, где следует». В мае 1863 г. иконостас был продан «Батайскому обществу» за 700 руб. До его вывоза собору Рождества Пресвятой Богородицы был выплачен задаток 100 руб. серебром.

Еще до получения разрешения на продажу иконостаса, 2 мая 1863 г., протоиерей Николай Ручкин известил Ростовскую думу о разрешении преосвященного и предложил думе перенести разобранную церковь, устроив временное помещение с целью хранения годных для строительства материалов. Благочинный надеялся на материальную помощь городского сообщества при сломе старого собора, но Городская дума отношением от 4 июня сообщила, что, согласно приговору городского сообщества от 30 мая, староста собора может самостоятельно распоряжаться сломом собора. При этом он должен позаботиться о сохранении годных материалов для строительства колокольни. Что же касается иконостаса «и других вещей», принадлежащих старому собору, упомянутым приговором было определено оставить их для «предположенной к постройке» Всехсвятской церкви.

Поскольку иконостас уже был продан, а дума с опозданием приняла решение его оставить для будущей церкви на городском кладбище, между соборным начальством и городской властью произошел конфликт. Развивался он следующим образом: ознакомившись с решением думы, протоиерей Николай Ручкин уведомил ее, что «к сломке соборной церкви можно приступить не прежде как по разобрании в оной иконостаса, который по распоряжению епархиального начальства продан уже для новостроящейся церкви в селе Батайск за 700 руб., а потому, ежели общество города Ростова желает сберечь его для предполагаемой кладбищенской церкви, то таковое желание его может быть уважено с тем только, если оно теперь же внесет вышеозначенную сумму и, кроме того, примет на себя труд разобрать его и хранить для предполагаемой кладбищенской церкви». В ответ на отношение протоирея Городская дума постановила вместо платы за иконостас «принять на себя разломку старого собора для переноса его на новую площадь, и чтобы продажу иконостаса в селение Батайск отменить». На это протоиерей Николай Ручкин ответил, что старая соборная церковь с иконостасом и «другими принадлежностями» не может быть передана городскому сообществу, поскольку, во-первых, к постройке новой кладбищенской церкви еще не только не приступили, но и «еще и дела никакого не начато». Во-вторых, строительные материалы после разбора старого храма могут быть оценены на значительную сумму, кроме того, они предполагались для строительства колокольни, но городское сообщество «всем этим хочет воспользоваться без вознаграждения в пользу соборной церкви». 12 июня 1863 г. протоиерей сообщил думе, «что приговор городского сообщества он считает необязательным для соборного причта, и если общество, желая удержать иконостас, не взнесет за него 700 руб. или же вместо платы не примет на себя разломки старого собора для сохранения годных из него материалов на построение колокольни при соборе, то распоряжение епархиального начальства относительно сломки старого собора и продажи иконостаса его должно быть приведено в исполнение».

Не приняв решение по последнему отношению протоиерея Н. Ручкина, дума 14 июня 1863 г. просила ускорить слом ветхого собора. В тот же день благочинный обратился к Батайскому сельскому сообществу с просьбой забрать иконостас. В ночь на 15 июля попечители Одигитриевской церкви явились с подводами к собору. Они погрузили часть иконостаса, но не успели выехать за город. По личному распоряжению ростовского городского головы А.М. Байкова им вдогонку были посланы верховые жандармы с целью ареста подвод, везших иконостас. Некоторые подводы были возвращены обратно в церковную ограду собора, а четыре подводы с фрагментами иконостаса успели благополучно прибыть в Батайск. Далее Ростовская городская дума распорядилась забрать из ростовского собора иконостас и «приняла его в свое ведение и распоряжение, передав церковному старосте купцу Дмитриеву 700 руб. деньгами».

По версии поверенных Ростовского городского общества, 15 июня городской голова А.М. Байков получил сведения о том, что иконостас «ночью начали ломать и наваливать на подводы, чтобы отвезти в селение Батайск». Байков немедленно поехал к благочинному, который захотел согласовать действия соборного начальства с желанием городского общества. Возвратившись к подводам, городской голова объявил собравшемуся народу, что иконостас остается. «Тотчас наваленные части были внесены обратно в церковь, а купец Жуков поехал вслед за отправленными фурами и три из них вернул, а четыре, уехавшие прежде, не были возвращены». Городское общество в спешном порядке назначило попечителей по постройке кладбищенской Всехсвятской церкви, которыми стали почетный гражданин Штурбин, негоциант Скараманга, купцы Башмаков, Жуков и мещанин Бойко. На них было возложено попечение «об уборке иконостаса, а также хранение его до надобности». Жуков и Бойко, руководствуясь отношением думы от 17 июня, доставили старосте собора Дмитриеву 700 руб. После этогопопечители были допущены им к уборке иконостаса, которая началась на следующий день и беспрепятственно продолжалась три дня.

После взаимных жалоб и обвинений в дело об иконостасе вынужден был вмешаться епископ Екатеринославский и Таганрогский Леонид (Зарецкий). Он обратился к обер-прокурору Св. Синода «с ходатайством сделать распоряжение к прекращению незаконных действий ростовского городского головы». 5 октября 1863 г. о ходатайстве преосвященного было сообщено Новороссийскому и Бессарабскому генерал-губернатору, который в свою очередь обратился к министру государственных имуществ. Министр принял решение о «разрешении батайским крестьянам взять в свою церковь задержанный иконостас». Генерал-губернатор сообщил о решении министра начальнику Екатеринославской губернии. Губернское правление предписало Ростовской думе немедленно возвратить Батайскому обществу оставшуюся часть иконостаса. Несмотря на ходатайства А.М. Байкова и жалобы Городской думы Сенату, епископу Екатеринославскому и Таганрогскому Леониду, министру государственных имуществ и Бессарабскому генерал-губернатору, принятое решение осталось неизменным. Иконостас старой соборной церкви был перенесен и установлен в Одигитриевской церкви села Батайск, освященной 27 июля 1864 г.

Источник: Шадрина А.В. Ростовский кафедральный собор Рождества Пресвятой Богородицы. История // Ростов-на-Дону: Изд-во ЮНЦ РАН, 2020.- 400 с.